Дипломат особого назначения - Страница 76

— Так было всегда, пока не явился ты! — вскричал Хольт, перекрывая многоголосый ропот возмущения, издаваемый двумя тысячами душ демона. — Ты захватил Дом Братства, изгнал нас из бессмертной обители, единолично пользуясь тем, что природа даровала миллионам! Верни нам наш Дом, чужеземец!

Дом?! Олег удивился меткости названия. Для бродячих душ Троухора тело и впрямь было чем-то представляющим немалую ценность, вроде одежды или дома. И с этой точки зрения он, Олег, оказывался самым банальным грабителем.

Э! А тела, рассыпавшиеся в прах?

Грабь награбленное, усмехнулся Олег.

— Позвольте! — веско возразил он. — А уничтоженные вами тела смирителей? Сами вы довольно небрежно обращаетесь с чужим имуществом!

— Не с чужим! — громко возразил Хольт. — Рассыпавшееся тело принадлежало мне, и я добровольно отдал его на благо Братства. Ту же жертву принес каждый из нас. Украденный тобой дом создан тысячами наших тел; здесь только один вор, и это — ты!

Ну что, съел, сказал себе Олег. Формально он прав, хотя троухорцы могли быть на этот счет другого мнения. С другой стороны, на момент рассыпания в прах никакого добровольного согласия не было; так что у меня есть все основания считать это если не грабежом, то вымогательством…

Стоп, оборвал он себя. Сейчас не до юридических тонкостей.

— Хорошо, — произнес Олег, — я согласен. Еще несколько вопросов, и можете возвращаться в свой дом.

Едва последнее слово достигло сознания демона — точнее, Братства — как мыслеэфир взорвался ураганом красок. Бешеные вопли ужаса и ярости завизжали в ушах, раскаты издевательского хохота сотрясли землю. Олег раздраженно пожелал тишины и почувствовал, что больше не висит в воздухе: тело мягко опустилось на землю, растратив бушующую энергию. Братство же и вовсе онемело, точно пораженное громом.

В наступившем безмолвии Олег припомнил немногие вразумительные отрывки мыслей, которые ему удалось уловить. «Только не это… Бежим!.. Тяни время… Скорее назад!». Судя по всему, среди равно приемлющих все бессмертных единства не наблюдалось. Так что Хольт, мягко говоря, не был точен в своих ответах, и Олег имел полное моральное право не торопиться выполнять его просьбу.

— Итак, мои вопросы, — спокойно проговорил он, снимая с Хольта печать молчания. — Что такое граница?

Хольт, вновь возникший в виде бесплотного призрака, витающего над серой пустыней, опустил голову:

— Проклятье… Граница — то, что не выпускает Братства с Плато. Ты мог пощупать ее рукой, если подошел достаточно близко… по твоему отклику я понял, что так оно и было.

— Ах, так граница еще и не выпускает? Так я — в ловушке?!

— До тех пор, пока какой-нибудь безумец не приблизится к плато настолько, что ты сможешь совершить харсунг.

Как же, как же, подумал Олег. Однако в ответе Хольта было кое-что поважнее.

— Ты сказал — Братства? Так значит, их много на этом плато?

— Около трех сотен.

— Ого! — Олег прикинул, сколько людей превратилось в прах, чтобы напитать этот выводок демонов. — И как же вы относитесь друг к другу?

— Бессмертным нет дела до других бессмертных. Нас слишком много и в одном теле. Когда-то Братства были молоды и бедны душами; тогда они воевали и охотились вместе, и люди в ужасе бежали из Велбемона.

То есть Троухора, перевел Олег. Бежали, однако не убежали?

— Почему же за сотни лет Братства не поглотили всех?

Впервые Хольт задумался над ответом. Олег ждал, разглядывая его в подлинном обличье. Неподвижно стоявшему перед ним человеку в синей мантии было на вид лет сорок. Именно в этом возрасте, припомнил Олег, троухорцы приходят в Храм, чтобы пройти испытание на право служения Сиянию; именно тогда Хольт в последний раз видел свое настоящее тело.

Сейчас ему лет сто, прикинул Олег потребную для звания смирителя выслугу лет. И он мог жить еще многие десятилетия, если бы не встреча со мной… Впрочем, сам Хольт теперь ни о чем не жалел.

— Я слишком молод, — заговорил тот, — чтобы знать это наверняка. Многие сотни лет плато Духов обнесено Границей, и мало кто смеет разгуливать около него. У Братств плохая репутация в Велбемоне. Люди слишком привязаны к свои телам, и даже Сияние бессильно освободить их от этого пережитка… — Ага, сообразил Олег; так вот почему смирители так легко переметнулись в Братство! — В детстве я слышал легенды о древних сражениях между людьми и Братствами; тогда и Братства, и люди были другими. Лишь редкими ночами Братства пополнялись новыми душами… Бесчисленны были люди, и не было от них спасения; скалы Герна до сих пор хранят на себе потеки оплавившегося камня — следы великой битвы, погубившей сто сорок Братств и больше сорока тысяч людей. Древность, время жестокости и безмыслия… — Хольт печально вздохнул. — Оставшиеся Братства отступили на неприступное плато и сотни лет скрывались в безлюдных скалах; когда осмелевшие крестьяне начали подбираться к склонам плато, путь им преградила Граница. Многие люди верят, что это — материализовавшийся страх Братств перед ненавистью человека…

— Так этот барьер появился недавно?! — воскликнул Олег. — Сколько лет назад?

— Я услышал о Границе еще мальчиком, но тогда это была новость. С тех пор прошло больше ста лет. Я ответил на твои вопросы?

— Ну… — Олег развел руками. Он узнал слишком много — и все же слишком мало.

— Тогда ответь и ты на мои!

Олег машинально кивнул, признав желание Хольта справедливым.

— Каково твое имя, чужеземец? Я слышал от братьев, что ты — первый человек, отвергнувший Братство; кто ты и откуда?